Ушедшее — живущее - Борис Степанович Рябинин
— Занятная штучка. Плохо, что она заставляет задумываться. — И, видя недоуменный взгляд, опрокидывая «штучку», подсказывал: — Щелк… непонятно?
— И — день прошел?
— Вот именно. Только тебе-то что! У тебя еще много впереди. А вот мне… — И не договорил.
Вспомнилось, как на Азове он оттолкнул руку, когда ему хотели помочь в восхождении. Я — сам! Я еще сам могу!
Хотел жить. Гнал немочь. Жить. Долго. Писать книги, ездить, встречаться с людьми. В семьдесят лет пытался договориться поехать с геологами на изыскания в тайгу. Душа требовала: жить! добиваться! двигаться! быть там, где люди, вместе с ними нести все тяготы, испытывать сладость ощущения победы над трудностями! жить! Это понимаешь лишь теперь, когда сам достиг его лет.
Я был последним из свердловских писателей, видевших Павла Петровича живым. Это было в Москве, незадолго до его смерти. Я находился там по своим делам, когда стало известно, что приезжает больной Бажов. Мы встречали его на Казанском вокзале втроем: московские писатели — П. Ф. Нилин и Е. А. Пермяк — и я. Павел Петрович выглядел резко похудевшим, с изжелта-зеленым нездоровым лицом. Он как-то удивленно поднял на меня свои большие, округлившиеся глаза (вероятно, не ожидал увидеть), но ничего не сказал. Из вагона вышел сам и медленно побрел по перрону, поддерживаемый под руки Валентиной Александровной и медсестрой. У вокзала их ждал санитарный «ЗИМ» из Кремлевской больницы. Это была последняя наша встреча.
Павел Петрович Бажов умер 3 декабря 1950 года, на семьдесят втором году жизни, в Москве. 7 декабря его тело специальным вагоном привезли в Свердловск.
Похороны П. П. Бажова вылились в своеобразную демонстрацию любви и уважения советских людей к человеку, который высоко пронес знамя «инженера человеческих душ» и обязывающее звание депутата высшего органа власти нашего государства — Верховного Совета Союза ССР, к партии, членом которой он состоял с 1918 года, к советской культуре, взрастившей такого мастера слова, — и в конечном счете явились выражением того почета, которым окружены в Советской стране избранники народа.
Гроб с телом покойного был выставлен в концертном зале филармонии, в том самом зале, куда живой Бажов приходил столько раз на фортепианные и симфонические концерты, где праздновался его 70-летний юбилей. В лютый мороз тысячи граждан стояли на улице, дожидаясь своей очереди, чтобы сказать последнее «прости» любимому писателю, в последний раз увидеть его. Непрерывное, медленное движение у гроба продолжалось до глубокой ночи.
В день погребения траурная процессия растянулась на несколько кварталов. Улицы были черны от запрудивших их толп. За гробом Бажова шли люди самых различных профессий, мужчины, женщины, дети. Многие приехали из районов, из Челябинска, Перми, Нижнего Тагила, Полевского… Приехал проститься со старым другом Дмитрий Александрович Валов, наш провожатый и спутник в поездках по Полевскому району в 1939 году. В числе приехавших отдать последний долг умершему было много прежних учеников Павла Петровича, его личные друзья, партийные работники, представители мира науки и искусства. Это была не только дань популярности отдельного человека. Прежде всего это было признание заслуг советской литературы, самой идейной, передовой литературы мира.
10 декабря 1950 года прах П. П. Бажова был предан земле — той уральской земле, которую он так любил, по которой столько путешествовал… С высокого пригорка, где тихо шумят на ветру ветви берез и сосен, виден весь широко раскинувшийся трудовой Свердловск. Видны его новые, большие, залитые светом дома, встают дымы заводов, доносится трудовой напряженный ритм его жизни… И смотрит задумчиво на город с гранитной скалы тот, кого уральские пионеры и по сей день продолжают звать любовно — «дедушка Бажов», смотрит точно так же, как смотрел когда-то последним взглядом с Думной горы.
«Живой еще»… Почему-то часто вспоминаются эти слова.
Легенды, сказания… к р и с т а л л ы м у д р о с т и, назвал кто-то. И сам Бажов ныне уже как легенда, шагающая через годы…
Без конца издается и переиздается «Малахитовая шкатулка», она стала любимой, настольной книгой миллионов. Поэты посвящают автору ее свои стихи. На сценах театров страны идут балеты, драматические спектакли, поставленные по мотивам его произведений. Снимаются кинофильмы. Во многих городах и поселках — в Свердловске, Полевском, Сысерти, Мраморском — есть улицы имени Бажова, школы имени Бажова.
Хорошо сказал об этом старый большевик-уралец Анишев в годовщину со дня смерти замечательного сказочника:
— Все, что сделано нами на Урале, — дело наших, рабочих рук. И во всем этом есть доля труда Павла Петровича Бажова, который до последних дней своей жизни неутомимо и страстно боролся силой своего слова и делом как коммунист и народный депутат.
Еще лучше сказал сам Бажов:
«Работа — она штука долговекая. Человек умрет, а дело его останется». Эти слова можно поставить эпиграфом ко всей его жизни.
Павел Петрович умер. Но живут и будут жить многотрудные плоды долголетних литературных исканий — итог творческой жизни писателя. Они останутся в золотой сокровищнице человеческих знаний, тех знаний, которые верно и честно служат народу, помогают ему строить новую счастливую жизнь. Жизнь без «господ», без унижений, без угнетения человека человеком — жизнь в социалистическом сегодня, коммунистическом завтра.
Тем же, кто лично знал Бажова, кто был близок к нему, постоянно встречался, работал бок о бок с ним, не забыть и его чисто человеческих черт. Всегда будут помниться его мягкий, добродушный, с хорошей народной лукавинкой юмор, его спокойная прозорливая мудрость, его простота, отзывчивость, глубокая душевная чистота… Как живой стоит он перед глазами: аккуратный, плотный, чуть согнувшийся под бременем лет, с длинной седой бородой и с ясными, как у ребенка, глазами, освещенный большой внутренней красотой, — мастер золотого русского слова, ювелирной шлифовки фразы, уральской горнозаводской легенды, пример скромности и трудолюбия, писатель из народа и для народа — Павел Петрович Бажов.
ПОСМЕРТНОЕ — ОТ СТАРШЕГО ДРУГА
Обычно мы говорим о Бажове: мудрец, сказочник, мастер. И как-то забываем, упускаем из вида, что он был еще учителем. А учителем он был всю жизнь.
В течение длительного времени я имел возможность близко наблюдать Бажова, учиться у него. Вместе, по его предложению, мы ездили в его родные места, Полевской и Сысертский районы. После некоторое время я исполнял обязанности оргсекретаря Свердловского отделения Союза писателей СССР в ту пору, когда Бажов избирался председателем правления СП; затем ряд лет был ответственным секретарем альманаха «Уральский современник» при редакторе П. П. Бажове. Несмотря на большую разницу в возрасте, нас связывала настоящая дружба.
